Богослужебный язык

Вопрос о том, чтобы перевести богослужебные тексты на современный русский язык, поднимался неоднократно, а в последнее время он, что называется, по-настоящему созрел. Подавляющее большинство прихожан православных храмов не понимают смысла некоторых фраз, да что там фраз. Целые тексты остаются порой непонятыми или понятыми неправильно. Все согласны с тем, что проблема есть, но вот по поводу ее решения единогласия пока нет. 

А нашего ли это «ума дело»?

Имеет ли простой народ право замахиваться на святое? На первый взгляд кажется, что этот вопрос должен решать Синод или Собор, так как только у них есть подобные полномочия, но разве может оставаться в стороне простой мирянин или священнослужитель, если все мы верим, что земную Церковь образуют не только Синод и Собор, но и мы с вами – простые верующие люди, которые регулярно ходят в храм на Литургию, читают домашние молитвы и вполне естественно хотят понимать, о чем в них сказано?

С другой стороны, ответственность за принятое решение и его реализацию будут нести лишь отдельные члены Церкви. Быть может поэтому они и не спешат с решением этого вопроса, чтобы не навлечь на себя возможный праведный гнев тех, кто еще вчера кричал о необходимости русского перевода. 

Допустим ли перевод на современный русский язык в принципе?

Здесь вместо однозначного ответа можно привести в пример другие Православные Церкви – французские, болгарские, сербские. У них богослужение уже давно совершается на родном языке, и это считается нормой. Есть приходы, где богослужение на родном языке идет параллельно со славянской службой. Особняком стоит только Греции, что и понятно. Да, здесь богослужение совершается исключительно на древнегреческом языке, а попытка перевода Священного Писания на новогреческий встречена на «ура» не была. Напротив, это вызвало негативный отклик и привело к уличным беспорядкам с кровопролитием.

Но такую ситуацию можно назвать вполне предсказуемой, ведь древнегреческий – это оригинальный язык богослужебных книг, чего не скажешь о славянском. Греческие «консерваторы», то есть противники нововведений вполне естественно протестуют против того, чтобы заменять оригинал переводом, тогда как российские «консерваторы» выступают против старого перевода новым, а это не одно и то же. Кроме того, с пониманием древнегреческого языка в Греции проблем нет, ведь там его даже в школах преподают. А у нас? Причем в России ведь уже давно переведены на понятный русский многие молитвы, песнопения, каноны. Камнем преткновения и раздора стал перевод именно богослужения. 

Использование при богослужении сразу двух языков

О том, чтобы использовать при служении литургии сразу двух языков – славянского и русского говорят уже давно. Причем приходам предлагается самим выбирать, комбинировать два языка или оставить все, как есть. Немало храмов Русской Православной Церкви в Западной Европе уже воспользовались этим предложением и начали практиковать двуязычное богослужение. Где-то службы разделяются, к примеру, на одном этаже идет литургия на славянском, а на другом – на родном французском, как это сделали в парижском храме Св. Александра Невского. А где-то просто чередуют песнопения на разных языках, как в амстердамском приходе Свят. Николая Мирликийского.

Если кто-то думает, что это новая практика, то он ошибается. В первых сирийских монашеских общинах V-VI веков также было принято чередовать за богослужением греческий и сирийский языки. Следовательно, ярые консерваторы, обличающие реформаторов в ереси, несколько «перегибают палку». Все-таки главный аргумент реформаторов остается одним – богослужение на славянском непонятно большинству современных прихожан, а это ненормально. 

На сегодняшний день предлагается три варианта решения этой проблемы:

Обучить прихожан славянскому языку.

Обновить славянские тексты, частично заменив непонятные слова и выражения.

Полностью перевести богослужение на русский язык.

Реально ли обучить прихожан славянскому языку?

Этот вариант большинство богословов, священнослужителей, да и простых мирян считает самым утопическим. Во-первых, кто будет обучать? Батюшка, который и так по горло завален требами? Во-вторых, кого? Основная масса прихожан – это старушки, особенно в сельских и деревенских приходах. Им дай Бог вспомнить адрес своего дома, а не то чтобы славянский язык изучать. Впрочем, есть мнение, что в таком обучении по аналогии со школой нет необходимости. В век электронных технологий достаточно вбить нужный запрос в строку поисковика, чтобы найти ответ на любой вопрос. То есть спасение утопающих остается делом рук самих утопающих. Но много ли людей найдет время и желание искать что-то в интернете и самостоятельно переводить.

Так что обучение церковнославянскому языку возможно лишь в отдельных случаях и лишь для небольшого числа прихожан. Причем возможно это лишь с наличием каких-то книг, учебных пособий, а не одной сети интернет. Ведь в интернете не будут сидеть те же бабушки, да и дети самостоятельно с переводом не разберутся. 

«Поновление» славянских текстов

За обновление славянских текстов выступает «золотая середина», которая осознает нереальность повального обучения славянскому языку и при этом не хочет полностью менять текст на русский. Они акцентируют внимание на том, что начиная со святых Кирилла и Мефодия такое «поновление» происходило всегда. Лишь только в середине XVIII века библейские тексты так сказать «законсервировали» и никаких изменений в них больше не вносили. Однако, за это время проблема еще больше усугубилась. У современного русского человека затруднения вызывает не только перевод отдельных слов и выражений. Сам строй старого языка становится непонятен.

Синтаксис, падежное склонение, фразеология становятся чуждыми. И если менять их, то придется менять все. Но если отказаться от самобытных синтаксических конструкций, то язык, который всегда отличался красотой и богатством, станет «куцым и бесцветным новоязом». Специалисты считают, что в результате проведенного «поновления» получится некий «пиджин-славоник», ну а минимальные замены по сути, ничего не решат. 

Полный перевод на русский язык

С полным переводом на русский язык тоже не все так однозначно. Есть мнение, что это породит новые, довольно серьезные проблемы. Первая и самая главная связана с тем, что славянский язык, в отличие от русского, считается священным. Только он способен вместить в себя всю полноту Божественного Откровения. При этом есть немало выдающихся богословов и лингвистов, которые не видят объективных причин считать славянский язык «более священным» по сравнению с русским. Но субъективно на Руси всегда было особое отношение к славянскому языку. 

Очень интересный, глубокий и оригинальный анализ этой темы провел Г. П. Федотов – русский историк, философ, религиозный мыслитель. Он считает, что церковнославянский язык изначально был языком искусственным и книжным, созданным на базе византийского греческого и призванным отражать торжественность и выразительность псалмов, канонов, песнопений. А вот в качестве разговорного он подходит плохо.

Во многом благодаря именно этому качеству он сохранил свою монополию в области богослужения. Постепенно он был вытеснен из всех остальных областей жизни и остался лишь в пределах церковной ограды. Поэтому главное опасение консерваторов связано прежде всего с тем, что при переводе литургии на русский язык будет утрачен важнейший элемент национального культурного наследия. Кроме того, церковнославянский язык может и должен отражать особое положение Церкви в вере, как это отражают форма здания Церкви, особенности иконописи, которая строится по совершенным иным принципам, нежели живопись.

Так почему же богослужебный язык не должен отличаться от обычного языка? Консерваторы отвечают, что может и должен, но что же делать с его непонятностью для большинства прихожан? Другая серьезная проблема, которую нельзя обойти стороной, связана с возможным разделением Церкви. Действительно, если русские хотят перевести Библию, то почему же такое желание не может возникнуть у украинцев, белорусов и других славянских народов? Опыт такого перевода может только усугубить то разделение и расчленение единой русской нации, которое наблюдается сегодня.

Кроме того, выступающие в поддержку славянского языка приводят еще один важный аргумент. Они считают, что русский не способен так передать существующие в греческих оригиналах оттенки значений. В этом есть разумное зерно, ведь письменный славянский язык создавался как слепок с греческого и сохранил многие грамматические конструкции и термины. Современный русский уже сильно отличается от греческого, что неизбежно приведет к утрате многих дословных соответствий. Где-то это хорошо, а где-то – плохо. Специалисты приводят немало примеров, где дословный перевод приводит к практически полной утрате основного смысла, а отступление от дословности, напротив, наделяет текст новым звучанием и красотой. 

По мнению многих противников перевода на русский богослужебного языка, пострадает «высокий стиль» литературного языка, а восполнить его будет нечем, разве что только «низовыми» и иноязычными элементами. И с этим тоже трудно не согласиться, ведь мы сами видим сегодня, как быстро засоряется язык жаргонными словечками и иностранными заимствованиями. В связи с этим большинство реформаторов выступает за то, чтобы славянский язык не ушел из Церкви полностью, а был заменен настолько, насколько это необходимо и не сразу, а постепенно. А самое главное – чтобы перевод был грамотным и красивым.

Кто и как будет переводить?

Кто же осмелится взяться за такую серьезную филологическую и литературно-художественную работу? Будет ли это частное лицо или человек, поставленный и наделенный полномочиями от Церкви? Вопрос открытый. Есть мнение, что переводчик должен быть одновременно святым и поэтом. Реально ли сочетание таких качеств даже в по-настоящему воцерковленном человеке? История Православной Церкви показывает, что вначале появлялись люди, которые делали это без всякого на то благословения, а уже потом приходило церковное осмысление и принятие, либо непринятие такого труда.

Ведь и святые Кирилл и Мефодий тоже не были поэтами, да и святыми сами себя считать не могли, а между тем именно этот их труд мы вспоминаем сегодня при упоминании имен этих великих подвижников. Как будут переводить библейские тексты, тоже вопрос не праздный. Ведь можно просто постараться приблизиться к оригиналу, понятному читателю, а можно внести в него что-то свое. И вот это «свое» очень сильно зависит от того, насколько переводчик сам близок к Богу. Многие сходятся во мнении, что облегченный тип перевода, ориентированный на читателя, к богослужебным текстам применен быть не может.

Но и полный буквализм – это тоже не вариант. Некоторые песнопения, содержащие важнейшие догматические определения, и вовсе нужно оставить, как есть. Их нельзя упрощать, пересказывать своими словами, а их непонятность для несведущего человека – это даже плюс. Священнослужители считают, что в литургии должна оставаться некая таинственность, познавать которую следует постепенно, по мере своего духовного роста. Вполне очевидно, что можно использовать разные типы перевода, сочетая их друг с другом в зависимости от того, какое место занимает текст в богослужении и каково его содержание и значение.

На сегодняшний день священнослужители согласны в одном: вопрос о переводе богослужебных текстов на русский язык рано или поздно, но все равно встанет. Архимандрит Зинон Теодор считает, что это обязательно коснется «подвижных» частей службы, таких как стихиры, каноны, паремии. Он полагает, что их все равно придется переводить, если хочется, чтобы миряне их не «отбывали» на службе, а молитвенно понимали. Апостол и евангелие следует читать по-русски, ведь в первую очередь это не «памятник», а послание Бога к человеку, а потому оно должно быть понятно сердцу и уму.

Особое значение имеют наиболее любимые в народе праздники, особенно Пасха. Не секрет, что в такие дни в храмы приходят даже невоцерковленные люди, так называемые «захожане». Быть может, даже такой случайный поход в храм может стать для них началом пути к Богу. Это же касается треб – крестин, отпеваний, венчаний и др. Ну а тем, кто боится на этом пути ошибок и недоразумений, ослабления веры архимандрит Зинон отвечает, что «вся эта боязнь обновления, боязнь ереси говорит о том, что с верой не все в порядке – настоящая здравая вера ничего не боится».