Нравственные проблемы церковной жизни

В первую очередь учение Иисуса Христа является нравственным учением. В Его Нагорной проповеди сконцентрирована вся сущность христианской нравственности – полное духовное смирение и самоуничижение в противоположность эгоизму и самовозношению. Приходящий к вере человек стремится достичь поставленного Христом идеала, но неизменно сталкивается с возникающими при этом разными проблемами. О взгляде Церкви на нравственные проблемы общества, мы говорим сегодня. 

Нравственность – неотъемлемая часть христианства

Нравственность – это неотъемлемая часть христианского вероучения. Начиная с времен Ветхого Завета исповедание веры в Единого Бога неразрывно связано с исполнением нравственной правды, нравственного закона. Как сказал один автор, «в Ветхом Завете происходит сакрализация морали». Христианство продолжило эту линию в Новом Завете. Нагорная проповедь Иисуса Христа стала апофеозом нравственности и катализатором глубоких, радикальных изменений во всей системе взаимоотношений между людьми.

Иисус Христос не призывал к отмене рабства, но именно благодаря Ему оно и было отменено, Он не призывал к смене политического режима или реформе правового кодекса, но именно благодаря Ему были созданы механизмы, которые легли в основу жизнедеятельности многих государств. В своем учении Иисус не преследовал цель установить свод нравственных законов и постановлений, это скорее делали фарисеи и книжники. Спаситель задал вектор духовного развития человека, и Церковь – наместница Бога на земле продолжает Его дело, воспитывая в людях нравственность и духовность. Но происходит ли это по мере пребывания человека в Церкви? Действительно ли его нравственность и духовность растут?

Человек в системе координат

Да, нравственность – одна из главных доминант религиозной жизни. Любой человек состоит из убеждений и поведения. Его мысли складываются в более-менее стройные цепочки, в соответствии с которыми он планирует свой философский, бытовой и семейный опыт. Поэтому поведение человека – это яркий индикатор его системы ценностей.

XX век знаменовал собой эпоху отхода от традиционных ценностей. Хотя на словах люди продолжали декларировать общечеловеческие ценности, на деле они прикрывались ими, как ширмой, желая лишь богатства, славы, власти и почестей. В этом отношении более отсталые в житейском плане язычники оказывались более честными, идеалы которых не противоречили их поведению. Аттила, Юлий Цезарь, Александр Македонский не таили в себе внутреннего противоречия. Их нравственность была отражением их убежденности. Начиная с XVIII века люди в постхристианской Европе стали возрождать все те же языческие доминанты – славу, почести, насилие, а прикрывались они лозунгами христианской морали, заключающиеся в служении ближнему, жертвенности, любви.

Что их изобличало? Их поведение, не зря Иисус Христос говорил: «По плодам узнаете их». Человек может думать и говорить все, что угодно, но лишь его поведение можно считать подлинным индикатором его системы ценностей – того, во что он верит на самом деле, из чего строит свою жизнь. Поэтому, когда человек заявляет о себе как о христианине, главным критерием оценки его соответствия евангельскому идеалу является его «плод», то есть дела. Поскольку прецедентов, когда из-за них хулится Имя Господне, немало, то можно сделать вывод, что у христиан имеются проблемы с нравственностью. 

Да, кто-то скажет, что «это всегда было». Типа «волки в овечьих шкурах» и т. п. Но одно дело, когда грешный человек, а ведь он не может не грешить, осознает грех грехом и пытается с ним бороться, и совсем другое дело, когда он перестает его осознавать, свыкается с ним. 

Следование букве закона

Корень этой проблемы святые отцы видят в том, что «русский народ крещен, но не просвещен». Семидесятилетний разрыв традиций христианского просвещения в России, отсутствие в нашей стране свободы распространения немарксистских взглядов привело к тому, что в незнающем Бога обществе, где единственным нравственным учением была прославленная коммунистическая этика, образовался чудовищный вакуум знаний о нравственности религиозной. Но, как говорится, «свято место пусто не бывает». Когда идеологический диктат начал ослабляться, человек вновь потянулся к религии, правда эта тяга удовлетворялась в основном наукообразными системами ценностей, крипторелигиозными учениями со всеми их оккультными практиками, грубыми суевериями и верой в нетрадиционную религию.

Такой причудливый набор из оккультного мистицизма, шарлатанства и невежества породил у наших сограждан весьма причудливый набор представлений о нравственности, в том числе нравственности христианской, богооткровенной. Но большинство из современных православных христиан вышло из советского периода и принесло с собой в Церковь приобретенную нравственность. Входившее в XX век общество было одним, а вот выходившее из него уже имело полностью перевернутое сознание.

Из-за глубинного непонимания религии и происходят разочарования в Церкви. Когда человек только приходит в нее, в нем горит сердце, он изменяется, но потом в душе прорастают сорняки и первичный огонь веры уходит, человек возвращается на круги своя в этой заданности его советского или постсоветского воспитания. Можно привести немало примеров, когда несовершенство, непонимание религии приводит к ужасным последствиям, отображаемым в церковной жизни в пословице: «Мяса не ест, а кровь пьет». Иисус Христос не зря предупреждал: «Бойтесь закваски фарисейской и садукейской!» 

Следующие только букве закона жестко навязывают свое мнение окружающим людям. В результате портятся его отношения как с ближними – семьей, родными, так и дальними – коллегами, соседями, приятелями. Появляется жесткость установок, которая подменяет живое общение людей и способность их живо реагировать на переживания других, их мнение. Вроде бы человек служит Богу, старается, делает усилие над собой и все с добрыми намерениями, а результат получается прямо противоположный, уходит любовь. 

Проблема в том, что в своем «воцерковлении» он опирается не на совесть, не на внутренние переживания, а идеологические, теоретические оправдания. Такой пришедший в Церковь обретает в ней некую «защиту от своей совести». Да, он поругался с домашними из-за того, что они не соблюдают пост, но ведь сказано: «Враги человеку домашние его», поэтому он ощущает свою правоту в этом вопросе. Читая святых отцов, он все больше уверяется, что все делает правильно, что нигде не грешит и так приобретает фарисейскую закваску. 

На исповеди такие люди перечисляют свои грехи, как будто делают отчет о проделанной работе. Причем грехи их не касаются отношений с Богом или другими людьми, а в основном относятся к отклонениям от установленных правил церковной жизни, типа «съела яблочко до Преображения», «выпила кефир в пост» и т. п. Иные бабушки и вовсе говорят, что грехов не имеют, а копнет священник поглубже и выясняется, что эта бабушка «Божий одуванчик» много лет не общается с сыном или находится в затяжном конфликте с соседкой. 

Вот этой реальности примирения, реальности проявления любви к ближнему им не достает. Да, неисполнение молитвенного правила – достойный повод для упоминания на исповеди, но зачастую к этому сводится вся духовная жизнь. Но если человек не видит реального положения вещей, не хочет приносить это на исповедь, то тогда и не происходит исцеления в Таинстве, не происходит духовного роста. 

«Яркий пример»

Почему же пыл готовых многое сделать на первичном огне своей веры воцерковляющихся людей через некоторое время умеряется, естественная нравственность испаряется, а христианская не складывается, заменяясь на фарисейскую идеологию? Объяснить этот феномен можно тем, что приходящий в Церковь человек сталкивается там с недостижимым для него идеалом. Да, каждый приходит в храм с какими-то представлениями о добре и зле, морально-нравственными ценностями, но они все равно несопоставимы с тем возвышенным нравственным идеалом, той планкой, которую задал Христос.

Христианам приходится очень трудно, уж больно высок идеал. Они понимают, что должны очень сильно отличаться от прочих адептов других религиозных систем. Практически ни в одной религии нет заповеди любви к врагам. Лао-Цзы высказывал лишь приближенную теорию, а Конфуций и вовсе говорил, что все это бессмысленно. Нагорная проповедь Христа совершает в душе новообращенного настоящий переворот, но переход на новый уровень «замытаревшего» христианина не происходит мгновенно. Человек читает Евангелие, богословские сочинения, посещает литургию, а еще он проверяет свой опыт христианской религиозности опытом тех, кто в Церкви уже давно, и вот здесь происходит самое интересное.

Человек начинает подражать другим людям, в его душе зарождается внутренний конфликт. Не уверенный в себе и своих силах, он ориентируется и равняется на других, которые в храме уже давно, и именно они зачастую остужают его пыл и высокий порыв, тормозят или обращают вспять зарождающуюся христианскую нравственность. Почему так происходит? Святые отцы считают, что это во многом обусловлено разрывом традиций, о котором было сказано выше. Но если традиция не была передана полностью, если где-то имеются «белые пятна», тогда возможно развитие ложных интерпретаций.

Не зря иудеи нередко толковали третью заповедь об не упоминании Господа Бога всуе как «не используй Божественный авторитет для оправдания своих страстей». Когда муж в оправдании ссоры с домочадцами цитирует «Враги человеку домашние его» или повторяет слова Христа: «Не мир Я принес на землю, а меч», все это как раз свидетельствует об использовании Божественного авторитета, Его воли и Его имени для оправдания своих собственных страстей. Так в человеке зарождается фанатизм, который начинается с отступления от Бога. Фанатизм – это подмена воли Божьей волей человеческой или подмена подлинного Предания преданием человеческим, а Духа Божьего – духом лести.

На языке православной аскетики фанатизм – это не что иное, как прелесть. А прелесть, как говорил святитель Игнатий (Брянчанинов) – это ложь, принятая за истину. Впавший в прелесть человек находится на служении у дьявола, хотя уверен, что служит Богу. А поскольку служение Богу требует от человека самоотверженности, то он и служит дьяволу самоотверженно, не жалея ни себя, ни других. Для фанатичных людей фраза «Бог есть любовь» нечто эфемерное, иллюзорное, неуловимое. Они не понимают ее смысла, потому как она изобличает дух прелести, который в них живет.

Мы все взаимосвязаны друг с другом, никто из нас не воцерковляется поодиночке. На нас оказывают влияние первый священник, первый духовник, миряне, с которыми мы поддерживаем знакомство. Большая их часть пришла к Богу уже в сознательном возрасте и лишь единицы принадлежат к целому поколению людей, связанных общей традицией. Людей, которые в Церкви всегда были и никогда из нее не уходили, очень мало. Да, они несут с собой все плюсы и минусы церковности советских времен, но они преданы Церкви, и чтобы в их жизни не происходило, никогда от нее не откажутся. 

Мало кто из нас имеет опыт общения с такими людьми, вот почему мы страдаем по живому духовному опыту, живой нравственной высоте. Это проблема не только людей постсоветской эпохи. Людей, которые трепетали бы перед Богом, которые желали быть свидетелями непосредственного общения с Ним, всегда было мало. Сегодня к мирянам предъявляют высокие требования, но еще выше они к священникам. То тут, то там их обвиняют в чревоугодии, многостяжании, непослушании, осуждении, но ведь они не святые. Они и сами где-то окормлялись, что-то недополучили, что-то подрастеряли.

Они могут передать пастве только то, что знают сами, поэтому и получается, что люди подменили формальной принадлежностью к Церкви через правила, через соблюдение постов, через внутрицерковные ритуалы то горение сердца, которое было характерно для первых христиан и которое отличало их от язычников. После сошествия на апостолов Духа Святого они стали распространять благодать на всех окружающих людей. Эта энергия, которая от них исходила, ощущалась всеми, кто с ними соприкасался. Как сказал владыка Антоний Сурожский: «Никогда вы не сможете обратить человека, если он на лице другого человека не увидит сияния вечной жизни», а Серафим Саровский говорил: «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи». 

Эта тоска по подлинным носителям Духа Святого и истинной христианской нравственности ощущалась всегда, ощущается она и сегодня. Да, человек может наизусть выучить Евангелие, знать творения святых отцов, соблюдать все посты и подавать милостыню, но не иметь опыта Богообщения, Богопознания. В этом заключается еще один источник потери традиций, когда люди принимают за истину какие-то книжные знания, почерпнутые из каких-то идеологических писаний. Это создает предпосылки для введения идеологии в нашу жизнь, разделения людей на православных и неправославных, своих и чужих, хороших и плохих. 

Здесь не лишним будет вспомнить, кто в религии несет ответственность за «разделение и власть». Желательно бы оставлять это за церковной оградой и понимать, что не это является основой человеческой жизни. Дух борьбы, социализм, который глубоко вошел в жизнь советского человека, перешел в Церковь. С тем же рвением, с каким люди меняли строй, они меняют то, что им не нравится и кажется в Церкви неправильным. 

Личная ответственность

Проблема многих православных христиан в том, что они стремятся перетолковать евангельский текст, дать ему иную интерпретацию, когда возникает диссонанс между христианской совестью и текстом, который к этой совести взывает. Это как раз о том, что человек читает, как надо, но не выполняет, сживается с грехом, перестает его осознавать. Решить эту проблему можно только в том случае, если осознать свою личную ответственность. Отлучение от этой ответственности чревато падением христианской нравственности, а точнее – безнравственностью. 

Ведь все мы несем за что-то ответственность в этом мире – за работу, за воспитание детей, за своих престарелых родителей, за государство и родину, которые позволили нам стать тем, кем мы сегодня являемся. Когда человек ответственно подходит к тому, что он делает, то добивается в этом больших высот, и наоборот. Сегодня можно наблюдать огромное множество инфантильных прихожан в Церкви, которые перекладывают всю ответственность за свою жизнь и духовный рост на священников, прося благословения на вещи, совершенно не имеющие к вере никакого отношения – на покупку дома, дачи, обмен и пр. 

Человек услышал фразу: «Кто хочет стяжать послушание, должен быть послушным во всем, кроме греха», и понял послушание именно как отказ от здравомыслия, от собственного разума в решении вопросов и перекладывании этого решения на духовника. Среди новоночальных нередко бывают ситуации, когда они со всем присущим им рвением бросаются в «бой», стремятся постичь все и сразу, преобразиться мгновенно и навсегда. Но в этом случае неизбежно наступает разочарование, ведь одно дело читать труды святых отцов, а другое дело – воплощать прочитанное в жизнь.