Классические ошибки в восприятии богослужения

Если провести опрос среди прихожан православного храма о толковании ими некоторых моментов богослужения, то выяснится, что на первый взгляд понятные и не требующие разъяснения фразы имеют совершенно иной смысл. Все дело в неправильном переводе с греческого языка, что делает некоторые фразы неудобно воспринимаемыми на слух, не говоря уже об их смысле. С какими ошибками нам приходится сталкиваться чаще всего? 

На литургии

Первое, что «бросается в глаза», а точнее, в уши – «Миром Господу помолимся…». Семинаристам проще. Им на лекциях рассказывают и объясняют, о чем именно идет тут речь, а вот обычным прихожанам приходится сложнее. Большинство воспринимает этот призыв как «помолиться всем мiром», то есть всем вместе, тогда как на самом деле речь идет о молитве в «мирном состоянии духа». А причина появления такой ошибки кроется в неправильном переводе с греческого. Переводчик просто убрал предлог «в», а дательный падеж заменил творительным. Если бы перевод был сделан правильно, сегодня на богослужениях мы слышали бы «В мире господу помолимся» и понимали, о чем именно здесь идет речь.

Еще один похожий пример касается фразы «О свышнем мире и спасении душ наших…». Большая часть несведущих православных людей считает, что их призывают молиться о «вышнем мире», то есть мире добрых и светлых духов, что довольно странно, ведь обычно бывает все наоборот – не мы, а они за нас молятся. На самом деле эта фраза расшифровывается как «О ниспослании мира свыше», и для нас все сразу встает на свои места. То же самое касается и прошения «Сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим». Достаточно добавить букву «х» в одном слове и смысл станет намного понятнее: «СамиХ себе и друг друга…». 

Большое значение имеет и то, в каком месте пения священник делает паузу. Если он делает ее в неправильном месте, трудность восприятия ухудшается еще больше. Речь идет о ненужной паузе после слов «друг друга», которую делают многие батюшки. Для говорящего на русском языке человека очень трудно понять, о чем именно идет речь. А вот если в некоторых фразах было бы поменяно расположение слов, то проблема наверняка бы исчезла. К примеру, фраза «Зде лежащих и повсюду, православных христиан». Мы молимся обо всех усопших на сугубой ектении, но о ком мы молимся? Здесь лежащих и повсюду, а потом уже православных людях? Или же о православных, но не лежащих?

А вот если бы мы произносили в заупокойном прошении: «Зде и повсюду лежащих православных», то для нас все стало бы понятным. Называть после шестой песни канона Иисуса Христа «Царем мира» тоже не совсем правильно, учитывая, что этот термин – «царь мiра» мы употребляем по отношению к дьяволу, хотя чаще называем его все-таки «князем мира». А вот Господь наш «Князь мирный» и было бы правильно так и называть Его: «Ты бое си Царь мирный и Спас душ наших…». Причем этот же термин в других частях богослужения употребляется правильно. К примеру, в просительной ектенье мы взываем: «Ангела мирна, верна наставника», а не говорим: «Ангела мира». 

Ошибки, связанные с неправильным употреблением времени – прошедшего, будущего и настоящего

В церковно-славянском языке формы прошедшего времени нередко совпадают с формами повелительного наклонения. К примеру, призыв «исцели» может интерпретироваться как «он исцелил». В связи с чем также возникает путаница, а некоторые моменты богослужения воспринимаются неправильно. В частности, это касается следующих фраз:

1. «Господь воцарися». Здесь речь идет не о призыве Господу, чтобы Он воцарился, а о констатации факта «Господь воцарился».

2. «Бог Господь, и явися нам». Но Он уже явился и возсиял нам.

3. «Блажен муж, иже не иде на совет…». «Иде» – это «идет». То есть блажен тот, кто не «пошел».

4. «Рече Господь». Здесь более-менее понятно: «Сказал Господь», но не «говорит».

Ошибки, связанные с неправильным переводом

Каждый православный христианин знает, что особого сосредоточения и благоговения на литургии требует песнь Херувимов. Однако, трудно сосредоточиться на тексте, смысл которого тебе непонятен. Причем он непонятен не только прихожанам, но и храмовым хористам, которые ее, собственно, и поют. Сам термин «херувимы» мы воспринимаем в именительном падеже, а надо бы заменить винительным, и сразу все станет понятным: «Иже Херувимов тайно образующе…». 

Вообще с заменой в славянском языке греческих терминов очень много недоразумений. К примеру, что понимаем мы под «смертной памятью»? Разве может память «умереть»? И как можно об этом просить? А ведь если быть точнее, то речь идет о «памяти о смерти». А что насчет «За мiрский живот и спасение?» Мог ли Спаситель пострадать во имя какой-то «мiрской жизни»? Нет, потому как пострадал Он «за живот мiра и спасение». Прошение о «Благосостоянии Святых Божиих Церквей и соединении всех…» есть не что иное, как прошение о соединении всех православных христиан, но не Церквей. А причина снова кроется в неправильном переводе.

Все дело в том, что в греческом языке слово «церковь» женского рода, и здесь он солидарен с русским, а вот слово «всех» имеет мужской род, из-за чего возникает путаница и неправильная интерпретация. Если добавить всего одно слово: «И соединении всех нас», то все сразу станет понятным. А вот еще: канон 6-го гласа. Здесь мы слышим о «житейском море», которое «воздвизается зря напастей бурею…». Многие православные верующие считают, что смысл этой фразы состоит в том, что «житейское море» возносится, поднимается на нас «напрасно», так сказать «всуе». Но в славянском языке «зря» – это причастие, которое произошло от глагола «зреть», то есть «видеть». 

Правильно было бы сказать: «Я, видя, что море моей жизни возмущается бурей искушений…». Это было бы вполне естественно, учитывая тот факт, что это же слово «зря» в первом ирмосе того же шестого гласа переведено правильно: «Гонителя фараона видя потомляема». Непонятно, почему в одном и том же ирмосе одно и то же слово переводится по-разному. Неправильный перевод греческого термина «dikaiomata» привел к появлению не к месту сказанного «оправдания». Вспомним возглас: «Благословен еси Господи, научи мя оправданием Твоим». О каком оправдании идет речь, ведь правильный перевод с греческого звучит как «заповеди». То есть нам стоит просить Господа научить нас Его заповедям, что было бы понятнее и естественнее.

Вернемся к Херувимской песне. Следовало бы дополнить ее еще одним важнейшим изменением, заключающемся в том, чтобы вместо «подымем» употреблять «приимем». Иначе не избежать нежелательной ассоциации с «ношением на копьях». Само греческое слово «hypodechomai» так и переводится – «принимать». Когда-то старославянское «подъяти» имело то же значение, но в дальнейшем оно было утрачено. Сегодня под словом «поднимать» мы подразумеваем совсем другое, поэтому было бы правильным заменить этот термин. Кроме того, «дароносимый» – это «окруженный охраной, копьеносцами», а вовсе не «поднятый на копьях».

Что еще режет слух русскому человеку, так это «Да исправится молитва моя яко кадило пред Тобою». Это снова неправильный перевод с греческого, а точнее не совсем уместный выбор перевода. Все дело в том, что греческий термин можно перевести не только как «кадило», но и «фамиан, ладан, каждение». Эта фраза стала бы гораздо красочнее и выразительнее, если бы мы исправили ее на: «Да вознесется (направится, устремится) молитва моя яко фимиам пред Тобою». 

Другие ошибки в восприятии богослужения

А вот еще несколько явных и часто употребляемых ошибок:

1. «Ты бо еси Хлеб животный». Но в оригинале на греческом языке речь идет о «хлебе жизни», то есть Том, Кто «подает жизнь». «Животный» – это неправильная интерпретация. Правильная – «живущий». 

2. «О оставльшихся и во отшествии сущих». Если приблизительно перевести эту фразу, то получится: «Об отсутствующих и находящихся в отъезде». Почему же мы говорим об «оставшихся»? В русском языке «оставшийся» и «уехавший» это разные вещи.

3. «О всякой душе христианстей, скорбящей же и озлобленней». Последнее слово мы воспринимаем как «порок, зло, злой», но при этом забываем, что это еще и «забота». Кстати, именно этот термин стал основанием для появления фразы «на злобу дня». Поэтому «озлобленный» – это вовсе не злой, а озабоченный проблемами и делами человек.

4. «Повечерие». Русский человек соединит в уме приставку «по» и слово «вечерие», получив таким образом термин, который расшифровывается как «после вечерни». Но сам греческий термин «apodeipnon» произошел от «deipnos», что означает «обед или ужин». В итоге выходит, что «повечерие» это вовсе не «после вечерни», а «после вечери». 

5. «Прости» с ударением на «о». Например, «Премудрость, прости». Когда на Литургии Преждеосвященных Даров дьякон провозглашает это, а потом оборачивается к прихожанам и благословляет их горящей свечой и кадилом, молящиеся падают на колени, что только подтверждает, что они понимают смысл этого слова неправильно. Священнослужитель призывает их стоять «прямо», так как слово «прости» – это множественное число церковнославянского термина «прост, простой» или «прямой». Если бы дьякон восклицал: «Премудрость! Встаньте прости», все было бы гораздо понятнее.

6. «Яко Христос воскресе, никтоже да не верует». На первый взгляд может показаться, что произносится настоящее кощунство, ибо как можно «не верить» в воскресение Христа. А между тем ошибка кроется лишь в отсутствии одной небольшой частицы «не». Правильно говорить: «никтоже не неверуй».

7. «Вины не имут о гресче своем». Под словом «вина» здесь стоит понимать «извинение», и тогда все становится на свои места.

8. «В заповедех Твоих поглумлюся». Вообще термин «глумиться» для современного русского человека имеет самую нехорошую интерпретацию. Но здесь под ним подразумевается «буду размышлять». Вот как неожиданно меняется смысл выражения.

9. «Яко непостоянно великолепия славы Твоея». О чем думает прихожанин, слыша эту фразу? О непостоянной Божьей Славе? А виновато в этом неправильном восприятии сокращение целой фразы, которая в итоге уместилась в одном слове «непостоянно». В Часослове, откуда взяли эти слова, присутствует глосса: «Яко никтоже постоит пред великолепием славы Твоея». То есть «непостоянно» – это то, перед чем трудно выстоять, выдержать.

10. «Праведнаго жертву водою попалил еси…». Каким образом жертва могла быть сожжена водою? Православные верующие уверены, что такое возможно, ведь Господь и не такие чудеса являл миру, но в эту фразу снова закралась ошибка, а точнее в ней пропущен союз «с». Если вставить его в перевод, то получим «И праведнаго жертву с водою попалил еси».

Исправлять или не исправлять?

Немало священнослужителей считают, что в богослужебные тексты давно пора внести коррективы. Они ссылаются на святых отцов, в частности, Максима Грека, который исправлял массу богослужебных книг – Триодь, праздничную Минею, Часослов, Апостол и другие, находя в них массу грубых ошибок. В 1551 году вопрос об исправлении богослужебных книг поднимался на Стоглавом соборе, но из-за небольшой численности членов этого собора решить такую сложную задачу не удалось. 

С тех пор прошла половина тысячелетия, а воз и ныне там. Выходит, что вопросом правильного понимания текстов богослужений православные верующие должны заниматься самостоятельно, потому как батюшки просто физически не могут проинформировать всех без исключения прихожан. Но даже имея правильное понятие, трудно сосредоточиться и держать его в уме из-за преобладания другого, более привычного смысла. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов тех, кто восстанет против подобных «литургических» предложений, считая недопустимым замахиваться на «святая святых».